Как воспитать ребёнка без расстройства личности

Антисоциальные личности, психопаты, которым не известны угрызения совести, для которых любовь – это слабость, а люди им нужны для достижения своих целей – могут вырасти в семье, где мама – слабая, склонная к депрессии и жертвам в ущерб себе и во благо семьи (мазохистичная) женщина, а отец –непоследовательный, деспотичный, м.б. алкоголиком или наркоманом. У такой мамы они учатся, что любовь и жертва – это слабость, а у отца учатся, что добиваться своего, невзирая на чувства окружающих – можно, и в этом сила. При этом ни от кого из родителей они не чувствуют защищённости, не ощущают, что родители всемогущи, т.к. мама слабая, а папа непоследовательный. Поэтому как компенсация во взрослой жизни у них формируется такой защитный механизм, как «всемогущий контроль» - инфантильная вера в собственную исключительность и всемогущество. От этого и уверенность в себе. Ведь по сравнению с тем беззащитным ребёнком он сейчас взрослый и хотя бы сейчас может защитить себя сам. Однако это иллюзия, т.к. внутри каждого психопата живёт испуганный незащищённый ребёнок, который тщательно спрятан, ведь если показать свои слабости, свои настоящие чувства, даже если их показать самому себе – то ты окажешься слабой, униженной жертвой, какой, вспоминается, и была мама. Поэтому искренность, привязанность, слёзы, чувства – это всё слабость, то, что мешает жить и добиваться в жизни того, чего хочешь. Но невозможно просто вычеркнуть из себя сферу чувств. Поэтому им характерен такой защитный механизм, как «отыгрывание вовне» - если безотлагательно, мигом выплеснуть аффект, как только его почувствовал, (как правило - злость, агрессию), то можно сделать вид, что ничего этого и не было. Быстро поднятый бутерброд не считается упавшим. Так и здесь. Или же, как вариант, можно подпихнуть под столом ногой этот упавший бутерброд соседу, якобы бутерброд упал у него. Такой вариант защиты будет называться «проективная идентификация» - когда психопат заставляет других чувствовать то, что сам не может вербализовать, те чувства, которые скрыты у него самого за семью печатями.

В такой семье не проговаривают ребёнку его чувства, ведь маме и так тяжело, ей нужно справиться хотя бы со своими чувствами, с тем, что она на себя взвалила. А отцу всё равно. Такой ребёнок не слышит в свой адрес подобных слов: «Я вижу, ты злишься. Скажи, что тебя разозлило?» или: «Что-то ты сегодня грустный какой-то. Может, что-то в школе произошло?» Что же считают достойным обсуждения в такой семье? Слова здесь используют, чтобы показать, «кто в доме хозяин», или же, чтобы попытаться (со стороны матери) указать на несправедливость, непонимание, виновность супруга в своей жертве, но эти слова не бывают услышаны, а потому они напрасны. Ребёнок получает в такой семье посыл: слова нужны для того, чтобы влиять на других. Чувства же недостойны обсуждения.

Конечно, ребёнок с такими родителями не обречён вырасти психопатом, ведь вокруг могут быть другие значимые для ребёнка фигуры, совсем отличающиеся от родителей: другие родственники, любимый учитель, друг семьи, детский психолог, инструктор по карате, и т.д. Может, ему и посчастливится найти, где, если не у родителей, получить необходимые понимание, любовь, заботу, даже родительское чувство гордости за успехи. Но это уже несколько обходной, непрямой путь развития. Дальше, вырастая, человек может переосмыслить свой опыт и решить, что не хочет быть таким, каким быть его вынуждают обстоятельства и люди вокруг, и развивать в себе качества другие, от обратного. Есть ещё одна оговорка, которую важно упомянуть: чем дольше человек живёт «по трафарету», в той среде, которая его снабдила этим трафаретом, тем более нормальной и не нуждающейся в изменениях, как правило, ему кажется его жизнь. Не буду слишком философствовать о возможной жизни такого ребёнка, ведь я хочу сделать акцент на том, с каким «автоматичкски выданным багажом» ребёнок скорее всего отправится в осознанную жизнь из семьи, похожей на ту, которую я описала.

Что же делать родителям, которые узнали здесь в чём-то себя или своего ребёнка?

1) Не впадать в депрессию из-за чувства вины или непоправимости совершённых ошибок. Сфокусируйтесь лучше на том, что Вы это заметили, а значит, перемены возможны. Ошибаются все. Не все делают работу над ошибками. Да, воспитание ребёнка – это ответственность родителей, и вина за неверное воспитание или злость за неверное воспитание со стороны супруга/супруги – естественные чувства, однако если они мешают исправлять ошибки, лучше поработать с такими чувствами на психотерапии.

2) Если Вы не замечали, что ребёнок расценивает Вашу искренность и заботу, как слабость, что начинает пренебрегать общением с Вами в моменты искренности с Вашей стороны, то можете попробовать говорить с ним о его чувствах, о ваших чувствах. Если он поддержит Ваш разговор и будет искренним в ответ, при этом не имея от Вас никакой выгоды за это, ни текущей, ни предполагаемой, то, возможно, он имеет только склонность к таким чертам личности, но сформированного расстройства нет. (Если всё наоборот – это не значит, что расстройство автоматически есть. Для установления диагноза или его отсутствия нужен врач). Тогда говорите с ним искренне, откровенно, старайтесь понять его, быть для него опорой и защитой. Если у него бывают слабоконтролируемые вспышки агрессии, можете попробовать сказать вне этих вспышек, что Вы чувствуете страх в такие моменты и сожаление, т.к. видите, что ему плохо (если Вы именно это чувствуете). Покажите пример того, как можно высказать то, что чувствуешь, без ущерба для себя или другого, чтобы и он научился просто высказывать свой страх, или другие «нежелательные» чувства, а не заставлять других чувствовать то, что не может высказать. Говорить ему о его сформировавшихся механизмах защиты, которые мы обсуждали вначале, нет смысла, если между вами нет установленных искренности, открытости и доверия.

3) Если Ваши попытки говорить искренне, о чувствах, расцениваются как слабость с Вашей стороны, если ребёнок начинает в ответ как-то свысока к Вам относиться, использует Ваши искренние слова для достижения своих целей, манипулируя ими, посмеивается с Ваших слов, тогда нужно быть для него образцом независимой, неподкупной силы. Не проявлять гибкости. Быть справедливым и последовательным родителем. Не позволять себя эксплуатировать, но и не быть наказывающим родителем (чтобы первая ассоциация с Вами у ребёнка была: честный, справедливый, открытый, а не критикующий и наказывающий, или слабый и уступчивый). Это даст ребёнку возможность понять, что манипулирование людьми ради достижения своих интересов – не абсолютная сила. Есть ещё другая сила: честно, прямо и открыто сказать то, что ты хочешь. И она эффективнее манипулирования. Если вы будете неотступны, последовательны, честны, бескомпромиссны и не манипулируемы, то дадите ребёнку понять и усвоить, что сила далеко не только в манипуляциях.

4) Напоследок скажу горькую правду: если в семье вырос или растёт такой ребёнок, значит семья являлась где-то, в чём-то таким условием, такой средой, где он мог таким вырасти. Поэтому начать вести себя иначе, по-другому, членам семьи может оказаться очень сложно. Например, матери, которая привыкла в семье не иметь голоса и жертвовать то тем, то тем ради семьи – легко ли стать бескомпромиссной и неманипулируемой? А отцу, который привык не задаваться целью понять окружающих, даже если он осознал свой вклад в искажение психики своего любимого сына – разве будет просто начать считаться с мнением родных? Если отец был непоследователен в тех решениях, которые касались его жизни, как он сможет вмиг измениться и стать последовательным в отношении воспитания сына? Поэтому лучше и быстрее всего, я считаю, можно пройти путь изменений с помощью семейной психотерапии.

Депрессивные личности – которые вместо злости на кого-то или что-то, чувствуют грызущую их вину, тем самым разрушая самих себя, а не защищая, поэтому ранимы и очень чувствительны к критике, которые чувствуют себя плохими и заслуживающими отвержения* – могут вырасти при слишком раннем неполучении чего-то очень нужного («тщетное ожидание»), у депрессивных матерей, ненадёжных родителей или в семье, где принято к горю относиться с отрицанием, не переживать горе, словно такого чувства не бывает.

Бесспорно то, что ребёнок первого года жизни полностью зависит от того, кто его кормит. К тому же, в первые месяцы развития, этот человек для него представляет весь внешний мир. Поэтому ребёнок не может позволить себе злиться на этого человека, даже если этот питающий «внешний мир» заставил его тщетно ожидать и мучиться от чего-то, ведь злость отталкивает, разрушает. А если он оттолкнёт того, от кого зависит, то погибнет. Пока же есть только два полюса: внешний мир = мама, и внутренний = он сам. Если злость нельзя направить на внешний мир, то остаётся только внутренний мир. Значит, я не такой, абсолют же не может ошибаться – такая установка начинает функционировать в маленьком человеке. Так он привыкает вместо правомерной злости на других неправомерно винить себя. Если родитель слабый (депрессивный), то ребёнок не может доверить такому взрослому такую разрушительную силу, как злость, ведь он опасается, что значимый человек её не выдержит, исчезнет. Поэтому также может начать обращать злость на себя, защищая от своей злости значимого человека. К тому же, ребёнок может чувствовать, что маме тяжело, и, как следствие, в нём может появиться вина за то, что он забирает у неё силы, а ведь иначе он не может. Если родитель ненадёжный, то от такого родителя морально тяжело зависеть, ребёнок словно вынужден каждый день играть в «русскую рулетку». Ведь, скажем, у младенца, нет опыта в том, что от тщетного ожидания в течение часа - не умирают, для него вначале любое ожидание – угроза прекращения его бытия. Потом он учится соизмерять интенсивность голода и других потребностей с уровнем опасности ситуации. Другое дело, что те лишения, к которым у его нервной и других систем организма хватило ресурсов адаптироваться, как правило, забываются и вреда не приносят, оставляя свой положительный вклад в научение ребёнка соизмерять интенсивность стимулов с выраженностью опасности. Так вот, на ненадёжного родителя даже невозможно позлиться, когда это нужно. Ведь он ненадёжен и попытки на него в чём-то рассчитывать вызывали неприятные чувства разочарования, оставленности, тяжести или чего-то похожего. Поэтому выбор злиться на себя – здесь своего рода попытка себя обезопасить, достичь какого-то постоянства. Есть ещё один кажущийся плюс в обращении злости на себя и делании себя плохим и виноватым: если виноват я, то есть надежда, что я могу это всё изменить. Ведь ни малейших знаков о возможности изменения внешнего мира самого по себе – не было замечено. Но это ловушка, ведь как бы человек ни менял себя, если по факту виноват другой и этот другой неизменен, то это борьба с ветряными мельницами.

Ещё несколько слов о том, чем опасно отрицание горя как семейный характерный принцип. Печаль по поводу утраты – это естественное чувство, которое призвано помочь нам оставить утрату в прошлом. Если же постоянно игнорировать печаль, как будто на её месте ничего нет, то можно утратить саму печаль, на месте утраченной печали образуется пустота. Один из нередких симптомов депрессии – это ощущение мучительной пустоты, мучительного безразличия. Недаром говорят, что после пролитых слёз становится легче. А если нет самой печали, а есть мучительная пустота вместо неё, то может появиться чувство безысходности, ведь даже не знаешь, что сделать, чтобы стало хоть немного легче. Безысходность же нередко навевает мысли о самоубийстве как о выходе, как о единственно возможном избавлении от страданий. На самом же деле нужно просто вернуть печаль на её законное место.

Что делать?

1) Лечить свою депрессию, если она есть, в хорошие периоды заострять внимание ребёнка на том, что Вы в силах выдерживать его злость, что она Вас не разрушит: «А вот я, когда была маленькая, злилась на маму за то, что она надевала мне шапку почти на глаза. Потом я ей сказала, и она перестала. А ты на что злишься на маму?» Т.о. Вы поощряете выражение злости, препятствуете обращению её во внутреннюю вину ребёнка и показываете, что злость может не только быть безвредной, но, выраженная правильно, может привести к положительному результату (Ваша мама прекратила делать то, что Вас злило).

2) Если Вам сложно быть надёжным родителем, старайтесь стать надёжным для ребёнка хотя бы в чём-то. Специально для этого пообещайте ему каким-то особым образом что-то нетрудное и обязательно выполните: «Я обещаю тебе королевским обещанием, что вечером почитаю тебе сказку». Не обещайте, как бы ребёнок ни просил, если Вы не уверены, что выполните обещание. Скажите: «скорее всего», «наверное», «почти обещаю», «я тоже хочу, чтобы это получилось» и т.п. Если Вы живёте отдельно от ребёнка, установите время для звонков, которое Вы точно не будете пропускать, и скажите это ребёнку. Если будет получаться чаще звонить – хорошо, но в оговоренное время Вы не должны лишать ребёнка ощущения Вашей надёжности, как значимого человека в его жизни.

3) Если имело место слишком раннее неполучение чего-то очень важного для ребёнка (длительный голод, холод, отказные дети, резкая невозможность матери находиться с ребёнком из-за её болезни и т.д.), то наилучший способ «перекрыть» тот травматичный опыт – надёжность значимого взрослого, который рядом. И также следует поощрять выражение злости, давать понять ребёнку, что его злость никого не разрушит и не оттолкнёт от него.

4) Не осуждать, не критиковать их, ведь они и так постоянно осуждают себя. Этого им хватает и без Вашего осуждения. Критика со стороны только утвердит их убеждённость в своей потенциальной виновности во всём. При этом если Вы таких деток начнёте хвалить, когда они уже убеждены в своей потенциальной виновности во многом происходящем, то они вряд ли воспримут Вашу похвалу на самом деле: или подумают, что Вы их захотели так утешить, пожалеть, или же, что Вы обманулись и не рассмотрели их внутреннюю сущность. А ещё лучше – что они Вас обманули, сделали внешний вид, достойный похвалы, но не показали, каковы они внутри, и виноваты в этом обмане перед Вами.

5) Не прививать ребёнку привычку не замечать печаль и горе, игнорировать эти важные чувства, когда они выполняют свою функцию. Зачем скрывать от ребёнка эту истину: «поплачешь, и станет легче»?

*эти определения не являются критериями для выставления диагноза, они лишь показывают проблемы, с которыми сталкивается человек, или показывают ядерные причины его проблем

PS. Каждый человек – индивидуальность. И вместе с тем есть общие принципы развития, психологического реагирования, ответа нервной системы на раздражители и т.п. Не всем людям подойдёт этот текст, потому что индивидуальность далеко не всегда вписывается в общую картину, но для кого-то он окажется полезным. Здесь и далее я пытаюсь осветить общие принципы возникновения расстройств личности в процессе социального научения в семье. Понятно, что не только этот фактор влияет на возникновение болезни, есть врождённые и относительно неизменные особенности реагирования нервной системы, опыт общения со сверстниками и многое другое. Есть просто заострённые черты характера, и это не болезнь. Зачастую родители вкладывают в ребёнка то, что вложили когда-то в них. Я считаю, что бессмысленно искать виноватых, если кто-то узнает в написанном свою семью. Но с того момента, когда мы узнаём что-то важное, у нас появляется выбор: «Что я могу изменить? Что предпринять для этого?»

Диссоциативные личности – которые получили в детском возрасте настолько травматичный для себя опыт, что защищаются от его осознания и принятия тем, что расщепляют своё «Я» на несколько, в одном из которых, самом неуловимом, есть воспоминания о пережитой травме*. Остальные же образы «Я» не помнят этого, словно в жизни этого человека и правда ничего подобного не происходило. Они якобы создают другую реальность, других себя, ведь в реальности, с которой они столкнулись, они могли и не выжить (в физическом или в психическом плане, в плане очень сильных чувств или переживаний). Чем чаще такой человек использует для защиты от неприятностей диссоциацию и «выходит сухим из воды», тем сильнее закрепляется такой способ реагирования на неприятности, даже уже не настолько весомые неприятности. Поэтому то, что, возможно, в прошлом помогло ребёнку выжить, потом жить ему мешает, жить в настоящем, а не в прошлом или в «ненастоящем настоящем». Даже если родители не явились непосредственной причиной такой сильной травмы, а так произошло по воле случая (ребёнок увидел аварию с жертвами, пережил катастрофу), они могут помочь ребёнку не закрепить диссоциацию в себе как основную защиту.

Что для этого можно сделать?

1) Быть постоянными. Создавать и оговаривать нужные границы. Например: мы всегда вечером семьёй ужинаем вместе. Или: мы всегда по субботам идём вместе гулять. Или же: всегда, когда мама приходит с работы, она целует ребёнка в лобик и взъерошивает его волосы. Постоянство даёт возможность почувствовать себя защищённым, почувствовать себя «в домике», при этом не прибегая к диссоциации.

2) Не подкреплять диссоциацию: если такой ребёнок говорит, что не помнит, что напакостил, но вы знаете, что это так, нестрого, но накажите его, лишите чего-то. Не строго, потому что они и так травмированы. Но нужно, чтобы ребёнок почувствовал, что диссоциация не избавляет от ответственности, поэтому лучше использовать что-то другое для защиты своего «Я». Если же родители «перегнут палку», накажут слишком строго, по ощущениям ребёнка, то он просто диссоциирует этот негативный опыт и т.о. ничему не научится, выйдет «сухим из воды» и закрепит ещё сильнее прежний способ защиты от негатива. Поэтому здесь лучше «недонаказать, чем перенаказать». Если такой ребёнок ведёт себя так, как будто и не помнит, что его недавно наказывали, т.е. помнит факт, но чувствами это никак не выражает (хотя вы знаете, что наказание для него значимое и он не из-за обиды на вас хочет скрыть свои истинные чувства), или же если попросту не помнит, что вы его наказывали, а наказание слабее некуда, то хотя бы поощряйте за моменты, когда он справляется пусть с маленькими трудностями, но без диссоциации: «О, какой ты молодец, помнишь, что разбил банку, и сказал это, очень хороший, ответственный поступок. Наверное, было сложно не забыть это и признаться. Но у тебя получилось. Это гораздо важнее, чем разбитая банка». Главное, не будьте таким родителем, действия которого ребёнок может воспринять, как такой к нему посыл: «Ага! Ты плачешь. Нет, брат, это ещё цветочки. А вот теперь тебе действительно будет от чего плакать!»

3) Дети, как губка – впитывают то, что вокруг. Они повторяют за взрослыми. Поэтому следите за собой, чтобы вы сами всегда брали ответственность за свои поступки, не перекладывали свою ответственность на других. Например, советоваться с детьми о том, разводиться или нет с их отцом – может быть явным перекладыванием своей ответственности на ребёнка. Не избегайте сами своей ответственности. Потому что диссоциация – это в какой-то мере способ избегания реальных проблем.

4) Если у ребёнка был значимый травматичный опыт, и вы замечаете, что он забывает о плохом событии напрочь, и о многих плохих событиях, то знайте, что ему показана психотерапия, ему нужно всё же пережить то, что было в прошлом, чтобы жить дальше настоящим, а не прошлым или «ненастоящим настоящим». Это может быть долгий путь, ведь таким людям сложно доверить свой настоящий израненный внутренний мир другому человеку: он может бояться или что его отвергнут, или что его разрушат, короче говоря, что другие сделают ему только хуже, может самому себе не признаваться в этих страхах. Поэтому чтобы построить доверие между таким человеком, может потребоваться много времени, умение понимать его и никуда не спешить.

5) Быть с ними ясными и прямыми, ведь ясность и прямота высказываний приближает их к настоящему, у них внутри и так много неясностей, стёртой реальности. Старайтесь и сами быть цельной личностью, чтобы ваши слова, дела и чувства не противоречили друг другу. Это также должно будет их приближать к собственной целостности.

Нужно отметить, что есть ещё диссоциативные феномены: дереализация (когда мир кажется нереальным, как сцена с актёрами) и деперсонализация (сам человек кажется себе каким-то не таким, ненастоящим собой, однако он обладает довольно цельной памятью о себе, в т.ч. о негативном пережитом опыте, о своих чувствах и переживаниях) – они могут наблюдаться как при разных заболеваниях, употреблении психоактивных веществ, так и при обычной усталости от «трудного дня».

Истероидные личности – как правило, женщины, которым для самоутверждения нужно внимание других людей, ведь другой человек расценивается как эксперт в её оценке, поэтому они в целом легко внушаемы, которые считают себя слабее мужчин, поэтому привыкли идеализировать и хитрить, для которых сексуальность – не способ самовыражения, а способ одобрения-самоутверждения, которые без колебаний вытесняют нежелательные чувства, потом замечая взявшиеся из ниоткуда телесные симптомы, такие как: судороги, боли, потеря чувствительности, жжения, покалывания и т.п., и мучаются от этих симптомов, ведь терапевтическое лечение не даёт результата,* -- могут вырасти в семье, где отец очень любит себя и детей расценивает как продолжение себя, причём не считается с их свободой и желаниями строить жизнь так, как дети этого хотят, или же такой, которого ребёнок и любит, и боится (гневливый, агрессивный на фоне алкогольных опьянений и т.п.), а мать непоследовательная, ненадёжная. Непоследовательность и агрессивность родителей заставляют ребёнка заострять своё внимание на своей беспомощности, слабости, ведь если родители надёжные и защищающие, то ребёнок, хоть по своей сути и находится в зависимом положении, в положении слабого, но может это и не сильно замечать. А когда он сталкивается с угрозами своего существования, это является постоянным напоминанием для ребёнка о его беспомощности, слабости, что и запечатлевается в психике ребёнка как аксиома: я слабый, я слабее остальных, не могу сама о себе позаботится. Если родитель рассматривает ребёнка, как своё продолжение, не имеющее своей воли, не имеющее право сделать свои ошибки, не прислушаться к советам родителя, не имеющее право прожить свою жизнь, то, опять-таки, ребёнок может научиться у такого родителя представлять себя, как слабое, несамостоятельное приложение к родителю, учится подавлять свои чувства, ведь они никого не интересуют, а это дорожка в будущем к развитию соматических (телесных) симптомов, о которых я говорила выше.

Что делать?

1) про последовательность, надёжность родителя и важность разрешения выражать ребёнку свои чувства в адекватной форме уже говорилось ранее, повторяться не буду.

2) Если у Вас бывают вспышки агрессии, старайтесь переводить её в удобоваримую форму: займитесь спортом, кидайте дротики в образ виновника Вашей агрессии, сходите к психологу или психотерапевту, наконец – думаю, это всё лучше, чем опасность быть причастным к болезни своего ребёнка. Даже если вспышки агрессии станут реже, это уже большой плюс, ведь чем меньше ребёнок будет находиться в состоянии беспомощности (тот, от кого ребёнок зависит – нападает, угрожает, кричит на ребёнка, бьёт его, т.е. проявляет что-то противоположное заботе, и ребёнок встречается со своей беспомощностью лицом к лицу), тем меньше вероятности, что это чувство станет аксиомой его жизни.

3) Не делайте всё за ребёнка, давайте ему возможность проявить самостоятельность и поощряйте его за это, чтобы он чувствовал себя не только слабым приложением своего сильного родителя, но понимал, что способен на что-то и сам.

Мазохистические личности – которые убеждены, что жизнь – это страдания, и можно выбрать лишь место и время страданий (в этом и есть вся свобода действий), которые не наслаждаются спокойствием, ведь любое спокойствие – это затишье перед бурей, и это ожидание бури может быть таким невыносимым, что лучше создать эту бурю своими руками и короткое время сразу после этой бури уловить немного спокойствия, поэтому ради этих коротких периодов спокойствия они создают в своей жизни своими руками много бурь и страданий* – могут вырасти в семье, в которой к ним проявляли жестокость, в семье с перестановками ролей – когда дети чувствуют ответственность за родителей, если у них случились непережитые, незажившие психологические травмы или же если их сильно поощряли и хвалили за то, что те мужественно терпели несчастья. По поводу последнего утверждения: в таком случае ребёнок получает посыл, что переносить страдания мужественно - это и есть смысл жизни, ведь его так раньше ни за что не хвалили, как сейчас. А чем больше страданий – тем больше возможностей их мужественно переносить. Поэтому почему бы ни начать создавать страдания в своей жизни самостоятельно и потом их мужественно переносить? Если к ребёнку не проявляется другого внимания, помимо связанного с унижением и жестокостью, то это внимание может расцениваться, как «лучше, чем ничего». Или же в нём может теплиться надежда, что, если он достаточно пострадает, то сможет получить немного заботы. В моменты, когда они зависимы от взрослого и не могут уйти от страдания, которое им навязывает и внушает взрослый - что ещё они могут сделать? Формируется своего рода «выученная беспомощность»: они привыкли страдать и не иметь возможности уйти от страдания. Поэтому у них может сформироваться страх остаться наедине с таким беспомощным собой перед лицом страдания, чтобы не нанести себе вред. Как будто для того, чтобы не страдать, им нужен значимый человек, который не даст им страдать, запретит им это.

Что делать?

1) Не быть ни садистом, ни тем значимым человеком – всемогущим и великодушным спасителем от страданий, от которого зависит такой ребёнок. Ведь поддержание роли спасителя его от страданий – только утвердит его убеждённость в том, что сам по себе он не может не страдать. Возможно, в ответ на Ваше несогласие с такой ролью, ребёнок будет обижаться, критиковать Вас, будет пытаться вызвать у Вас чувство вины за эгоизм, например, или будет злиться на Вас. И вот здесь его нужно хвалить. За то, что он способен себя защитить, способен бороться, способен высказать то, что думает. За то, что он не согласился молча проглотить обиду/злость, не побоялся просто быть собой, выразить себя, даже перед взрослым, а значит, имеющим больше власти, возможностей и влияния, человеком. Нужно ожидать, принимать и поощрять его подобные шаги самостоятельности.

2) Не поощрять мужественное перенесение трудностей больше, чем следует. Поощрять, помимо этого и другие направленности в поведении: самостоятельность, поиск наилучшего выхода из проблемы, инициативу и т.д.

3) К сожалению, если в семье взрослые проявляют насилие по отношению к ребёнку, скорее он сам прочитает эту информацию, чем незаинтересованный деспотичный родитель. Таким детям хочу сказать, что Вы не одни, Вам есть куда обратиться: по Бресту есть анонимные «Телефоны доверия», где Вас выслушают и направят туда, где Вам помогут, если Вы согласитесь получить помощь не только в виде разговора по телефону. Телефон доверия по г. Бресту: 25-57-27., работает анонимно и круглосуточно. С 14 лет Вы имеете право самостоятельно, без согласия родителей или опекунов, обратиться к психотерапевту в поликлинике, куда относитесь, это тоже бесплатно.

Маниакальные личности – которые не терпят одиночества, не разборчивы в отношениях, не систематичны в своей жизни, поэтому в итоге бывают недовольны тем, что имеют* – могут вырасти в семье, где ребёнку презентируется эмоциональное пренебрежение, критика, или где имело место физическое насилие, смерть значимого человека, развод и т.п., при чём эти травмы не были прочувствованы, пережиты. Ребёнок после травмы жил дальше, как ни в чём ни бывало, как будто ничего этого с ним и не происходило. Учитывая горький опыт, случившийся с ними в детстве, они могут «чураться» привязанности, серьёзных отношений, ведь любая привязанность – это потенциальная опустошающая потеря. По сути, они ещё не пережили ту потерю (значимого человека, своей безопасности, своей целостности и т.п.), ту травму из детства, поэтому как они могут рисковать и взваливать на себя новую потенциальную потерю? Но привязанность, любовь – им очень нужны, они это недополучили (возможно им давали любовь, но они боялись принять), поэтому они постоянно ищут этих чувств, не могут оставаться одни. Ищут и боятся одновременно. Отсюда и неразборчивость в отношениях. Нужно искать, но нельзя углубляться в отношения, ведь чем больше ощущаешь привязанность, тем более болезненной будет её потеря.

Что делать?

1) Стараться быть для ребёнка таким значимым человеком, который не теряется, быть надёжным.

2) Стараться говорить о чувствах, показывать, что нужно выражать то, что чувствуешь, и тогда становится легче. Быть понимающим и принимающим родителем, чтобы ребёнок видел, что его уязвлённые, израненные чувства, если он их решится высказать, решится вспомнить пережитую травму, - в надёжных руках. Что с его чувствами обойдутся бережно, с пониманием.

3) Найти хорошего специалиста в области психического здоровья для ребёнка, чтобы психотравма была проработана и не влияла таким значимым образом на его поведение.

Нарциссические личности, которым для самоуважения всегда нужно подтверждение того, что другие их уважают, которые чувствуют, что внутри им чего-то не хватает, какую-то пустоту, и могут «заливать» её алкоголем, которые живут с внутренним страхом того, что они «не подходят», «стыдные» и слабые, и пытаются прятать его за отчуждённость, эмоциональную недоступность, которые в любви не способны уловить «золотую середину», поэтому мечутся то на полюсе идеализации, то на полюсе обесценивания, которые даже могут склониться к эксгибиционизму, как к отчаянной попытке достичь недостижимой эмоциональной близости* - могут вырасти у родителей - перфекционалистов, или возлагающих огромные надежды на своё чадо. Ребёнок чувствует, например, что порядок настолько важен, что если он не будет его поддерживать, то будет отвергнут. Или представление родителей о его будущем настолько важно, что если он не последует их представлению, то будет отвергнут. А значит, его будут любить только за то, что он порядочный, успешный или ещё какой-то. Любовь нужно заслужить. Его часто могут и хвалить, и критиковать. Поэтому он учится в такой семье скрывать неприемлемые вещи, за которые его могут отвергнуть, перестать любить, скрывать их глубоко внутри и при этом он боится, что кто-то это в нём откроет и его перестанут любить. Он привыкает к этому страху и внутренней неуверенности, «плохости», и вырастает, неся эти страх и стыд за себя уже просто как данность, не замечая, насколько этот «автоматический багаж» влияет на его настоящее. Он может компенсировать эту свою ощущаемую неполноценность тем, что будет тщеславным, якобы самодостаточным и будет стремиться к превосходству над другими. Или же, стремясь к недостижимому совершенству, он будет постоянно критиковать себя или других. Раз он внутри такой, что не заслуживает любви, то он легко идеализирует тех, кого считает лучше себя. При этом недооценивает недостатки идеализированного значимого человека, делает судьбоносные ошибки на этой почве и потом расплачивается за них. Т. к. ему привили то, что любовь заслуживают, он тоже считает, что его любовь нужно заслуживать, а если он перестаёт видеть заслуги партнёра или увидит в партнёре то, что требует любви прощающей, то скорее расценит такого партнёра как не заслужившего любовь и обесценит его. Раскаяние и благодарность им могут быть чужды, непонятны, ведь это удел любви без условий: «ты-мне, я-тебе». Это не вписывается в такую любовь по условиям. Такие чувства, к нему направленные, могут вызывать в нём оживление чувства неполноценности, и, как результат - страха, что его неполноценность увидят и отвергнут его, и тогда он может опередить потенциально опасного человека который презентировал ему чувства благодарности или раскаяния, и быстренько его обесценить. Чтобы не столкнуться с осознанием того, чего у него нет, не начать печалиться по этому поводу (а нет у него достаточного понятия безусловности любви). От злости ли на себя за свою ошибку, или от страха, что идеализированный объект «раскусит его плохость», или от того, что он «раскусил плохость» идеализированного им самим объекта и сейчас чувствует себя обманутым - он резко обесценивает значимого человека и от этого получает новый ворох проблем. Жизнь – боль.

Что делать?

1) Говорить ребёнку и на деле показывать, что Вы будете его любить в любом случае, чем бы он в жизни ни решил заниматься, какой бы беспорядок Вы ни обнаружили у него в комнате. Нужно, чтобы ребёнок чувствовал, что, пусть родители его и могут наказать за что-то, но при этом любят его как человека, свободного распоряжаться в дальнейшем своей судьбой, и любят его таким, как он есть, сильнее, чем своё о нём представление, сильнее, чем представление о порядке и обязательствах в доме. Тогда Вы не позволите развиться чувству внутренней «плохости», пустоты, стыда за своё несоответствие Вашим ожиданиям и неумению любить, не впадая в крайности, в Вашем ребёнке. По крайней мере, этого ненужного груза не будет в наборе автоматической экипировки Вашего ребёнка в осознанную жизнь.

2) Можно говорить о своих слабостях и о своём несовершенстве, о том, что каждый человек несовершенен, но это не значит, что он недостоин любви. Несовершенство не является чем-то ущербным – это доля каждого человека, а значит норма. Если человек чувствует любовь и поддержку, несмотря на то, что он несовершенен, это помогает ему становиться лучше, и часто это у него получается почти само собой, естественно, ведь он не один. Это даст ребёнку понимание того, что слабость и любовь – не антиподы. Даже его слабости могут не быть препятствием для того, чтобы его любили. На деле в этом случае, если такой ребёнок начинает признаваться в каком-то проступке или в какой-то слабости, в том, что где-то он не оправдал предполагаемых Ваших ожиданий – нужно проявить к нему любовь и понимание. Ведь он начинает показывать те слабости, из-за которых его якобы могут отвергнуть. Нельзя, чтобы он получил подтверждение своим опасениям – это только утвердит его убеждение, что его любят за что-то и отвергнут, если он окажется не таким. Можно высказать, если Вам не по душе его решение, дать совет, показать другую сторону такого его решения, но основной посыл, который такой ребёнок должен чувствовать: родители будут с тобой, если ты даже и поступишь по-своему, хотя они бы поступили по-другому.

Обсессивные и компульсивные личности – которые могут настолько погрузиться в скурпулёзность выполнения работы, что не смогут завершить её, фокусируясь на отдельных «деревьях», могут не рассмотреть «лес», настолько могут осторожничать, что не смогут реализовать свои возможности, ведь всегда найдутся сомнения на пути к открытию на деле чего-то нового, которым слова нужны для того, чтобы скрыть чувства, а не выразить их, ведь чувства – это лишь слабое место человека, которое нужно постоянно контролировать, и вообще чувства не нужны, как не нужна собаке пятая лапа, поэтому они находятся в постоянном внутреннем противостоянии двух своих враждующих частей (чувственной и когнитивной), обрекая себя на бесконечную борьбу с ветряными мельницами, которые не дают себе расслабиться из-за чрезмерной самокритичности* – могут вырасти у требовательных родителей, регулярно поучающих своих детей, или у родителей, совсем не придерживающихся чистоты, как страх вырасти такими же или как стыд за родителей и попытка прикрыть слабости своей семьи, попытка всё исправить. Если родители были требовательными сверх меры, то такие дети, вырастая, как бы сами для себя становятся этим требовательным родителем и всё подгоняют-подгоняют-подгоняют сами себя, оставаясь зачастую собой недовольными, ведь им нужно быть ни больше, ни меньше, чем идеальными. Им некогда расслабляться, отдыхать, наслаждаться чем-нибудь. Иначе они не успеют стать идеальными. При этом они не задумываются о том, что же страшное случится, если они всё же идеальными не станут?

Что делать?

1) Не только учить и воспитывать ребёнка, но и понимать его. Уравновешивать критику и понимание интересов ребёнка, чтобы критика не преобладала над выражением Вашего понимания в отношении к Вашему ребёнку. Принимать по возможности то, что важно и интересно ребёнку, даже если его занятие или увлечение не совсем практично, значимо или не совсем прибыльно в будущем.

2) Не гнаться за тем, чтобы Ваш ребёнок был обязательно лучше всех. Возможно, лучше, чтобы он был не во всём лучше других, но был способен остановиться и ощутить в какие-то моменты жизни, что счастлив, и насладиться этим чувством. Возможно, для этого нужно будет и Вам не гнаться так самоотверженно за постоянно ускользающим собственным идеалом.

3) Подбадривать ребёнка, когда он долго не может решиться на тот или иной выбор, примерно так: «Что бы ты ни выбрала, доча, я буду рядом». Таким образом, у ребёнка появится понимание того, что не обязательно быть совершенным, делать всегда верный выбор, чтобы знать и чувствовать, что тебя любят. Все люди совершают ошибки. Но насколько сложнее пережить ошибку тому человеку, который в глубине души убеждён, что его не будут любить, если он не будет идеальным. Такой человек, кстати, и себя за эту неидеальность недолюбливает. А это всё усложняет ему жизнь.

4) Дать ребёнку понять, что чувства выражать – это естественно, это помогает лучше понять другого человека, войти в его положение и поддержать его. Старайтесь, чтобы, выражая свои чувства, такой ребёнок получал от этого какие-то плюсы: понимание, участие с Вашей стороны, помощь в разрешении задач, по причине которых возникли эти чувства. Сами будьте примером, выражайте свои чувства в приемлемой форме.

Параноидные личности – не доверяющие никому в этом мире, пугающиеся недоброжелательности всех людей, на этой почве способные причинить вред себе или окружающим, быть враждебными, борющиеся с мировой несправедливостью, считающие и себя злом* – могут вырасти в семье, где нередки унижения, критика, сарказм, а также бесконтрольная тревога матери и пугающая фигура отца. Они учатся в такой семье тому, что внешний мир нужен для того, чтобы их унижать, уязвлять и, наконец, уничтожить. В таком мире нужно смотреть в оба, чтобы выжить. Всё случающееся они расценивают как имеющее непосредственное отношение к ним. Окружающих они расценивают как тех, кто жаждет возвыситься, почувствовать своё превосходство над ними за счёт вскрывания их недостатков, за счёт их унижения. Критичное к ним отношение в родительской семье приводит к ощущению виновности в том, что они такие, своей порочности и испорченности.

Что делать?

1) Не использовать слова ребёнка, сказанные им в минуты искренности, так, чтобы он жалел о том, что был тогда искренним. Не наказывать его за искренность. Проговаривайте, например, если наказываете ребёнка, что наказание – за проступок, а если бы он искренне не сознался, то наказан был бы больше. На деле это, кстати, должно тоже прослеживаться, если Вы это сказали. Чтобы не получилось так, что на словах правило одно, а на деле – другое. Наказание за искренность может научить ребёнка тому, что попытки открытого и безопасного отношения к внешнему миру приводят к боли, непониманию и унижению, поэтому нужно действовать от обратного, чтобы не было боли, непонимания и унижения. Это бессознательная установка, она действует в жизни человека, который её совершенно не замечает. Поэтому он и проанализировать не может, что вывод этой установки неверен: хоть они следуют этой установке, в их жизни по-прежнему встречается и боль, и унижение, и непонимание. Может, даже и в большем объёме. При этом следует следить, чтобы ребёнок не стал пользоваться искренностью, как инструментом манипулирования и достижения вседозволенности.

2) Если Вы часто ощущаете тревогу, которая не является неким побудителем к разумным действиям, а постоянно мешает Вам справляться с делами, то будет хорошо, если Вы обратитесь к специалисту. Что может сказать такая постоянная тревога Вашему ребёнку? Что мир опасен. Что, живя в этом мире, постоянно есть повод для тревоги. Да, вначале развития для ребёнка Вы – это внешний мир. Но потом его восприятие внешнего мира расширяется, он начинает осознавать, что Вы – часть внешнего мира, и для Вас тоже есть внешний мир, и он начинает видеть, как Вы, значимый человек, у которого он учится жить, который абсолютно всё знает и не может ошибаться, реагируете на этот внешний мир. Из этого он и может сделать вывод о том, что мир опасен. Если этот пункт – про Вас, то старайтесь показать, заострить внимание ребёнка на тех моментах, когда Вы расслаблены, не напряжены, когда Вы наслаждаетесь жизнью. Например, можете в один из таких моментов спросить у ребёнка: «Сынуля, хороший сегодня день, правда?». Чтобы он обратил внимание и увидел в т.ч. на невербальном уровне, что Вы сейчас не ожидаете от мира ничего плохого, что мир не всегда для Вас является поводом для тревоги и собранности.

Шизоидные личности, «не от мира сего», погружённые в свои фантазии, тонко чувствующие свой внутренний мир, порой не способные отделить его от внешнего мира и наоборот, находящиеся на дистанции от остального человечества и избегающие эту дистанцию сокращать, ведь внешний мир небезопасен, непрост, непонятен и страшен* – могут вырасти в семье, где мама нарушает границы ребёнка, как бы поглощает его своей любовью, а отец – является нетерпеливым, критикующим. От мамы таким образом ребёнок учится тому, что границы между внутренним миром и внешним миром (вначале внешним миром является мама, потом он постепенно расширяется на папу и уже других людей) размыты, нечёткие. А от критикующего папы ребёнок учится тому, что внешний мир опасен и потенциально несёт угрозу. Ну и ничего страшного, скажете Вы: ведь неправильно считать мир безопасным, т.к. он разный и правда может нести угрозу. Нужно отметить, что для развития ребёнка это два принципиально разных утверждения: «потенциально несёт угрозу» и «может нести угрозу». В первом случае, ребёнок в первую очередь ожидает угрозу, во втором – может ожидать угрозу, может ожидать безопасность. В целом, может, и ничего страшного в ожидании потенциальной угрозы от этого мира нет - если есть адекватная психическая защита. А что делать, если мир потенциально опасен и границы между тобой и миром чёткой нет? Нет крепостных стен, ты стоишь в чистом поле и дышишь воздухом, в котором и есть потенциальная опасность? Жить в страхе и желании дистанцироваться от опасности. Ещё считается, что свою роль могут сыграть частые высказывания противоречивых коммуникаций, т.н. «теория двойной петли», когда мама, например, говорит, что любит ребёнка, но как-то невербально проявляет что-то противоположное: отторжение, нелюбовь, раздражение, безучастность. Плюс ребёнку нельзя уточнить, что взрослый имел ввиду, т.к. это, по опыту, вызовет или обиду, или огорчение, или злость в его адрес. Т. о., ребёнок учится игнорировать или невербальный подтекст, или вербальное послание (тогда он ищет во всём знаки, символы), или общение в целом, как что-то противоречивое и бесполезное. Такому ребёнку сложно общаться ещё и потому, что общение – это действо на границе между людьми, обмен между внешним и внутренним мирами. К примеру, он может быть убеждён, что другой человек – такой же, как он, и мыслит точно также. Поэтому можно сказать другому человеку вместо цепочки из трёх суждений сразу последнее. Но тот не понимает. Тогда такой ребёнок начинает думать, что нужно другому всё разжёвывать и перегибает палку. С него смеются, ведь он озвучивает слишком элементарные вещи. Тогда такой ребёнок замечает, что если он общается, непонимание этого мира и непонимание ребёнком границы между ним и миром усугубляется, и мир привносит внутрь угрозу и растерянность. И он теряет интерес к общению. Тем самым обрекая себя на ещё большую погружённость в свой мир, а значит, ещё больший уход от реальности.

Что делать?

1) Давать ребёнку посильную для него ответственность, уважать его возможность решать, получать опыт, исправлять свои ошибки самостоятельно (по возможности), уважать его личное пространство, его возможные секреты и тайны. Не быть навязчивыми с расспросами. Уважать в нём отдельную личность, как и в себе тоже. Это способствует формированию чётких границ между личностью ребёнка и этим миром.

2) Не посылать ребёнку двойные противоречащие послания, а если и посылать, то объяснять при этом и подтекст, почему он отличается от прямого послания. (Например: «Я тебя люблю, солнышко, но я так устала, что любовь к тебе не видно из-за усталости, как солнышко может быть не видно из-за тучки, а оно есть, так и здесь»).

3) Если ребёнок не любит общаться – поговорить с ним о конкретных трудностях в общении, посоветовать, как в следующий раз себя вести в общении, объяснить ему, что многим деткам бывает сложно научиться общаться, но постепенно у них получается всё лучше и лучше. Нужно пообещать и выполнить обещание, что Вы будете ему помогать в этом. Но без доверия и искренности между вами, без понимания, что Вы его поймёте – он может не принять Вашу помощь. Тогда нужно акцентировать своё внимание на то, чтобы быть предельно искренними с ним, тёплыми, понимающими и себя, и его. Родитель может рассказать, что, если бы он не научился общаться, когда был маленьким, то не встретил бы маму/папу ребёнка и у них не родился бы их любимый ребёнок. Хорошо, если получится ребёнку показать, что общение обогащает, привносит в его внутренний мир что-то новое и интересное. Если получится сместить акцент в общении как с чего-то пугающего и не получающегося на что-то интересное и ценное – значит Вы проделали замечательную, важную и огромную работу.

4) Не критиковать ребёнка больше, чем Вы его хвалите. Чтобы мир не стал для него потенциально опасным.